18 September 2017

documenta reader: презентация карго-детективного сборника

 

Накануне открытия documenta 14 в Касселе многие участницы и участники «Летучей Кооперации» по разным причинам оказались в Германии. Но визовые и материальные ограничения не позволяли им остаться подольше, чтобы посетить одно из главных в мире событий в области современного искусства. При этом близость его дразнила и притягивала. Не в силах сопротивляться эманациям места силы, группа отправилась на электричках в Кассель. Там участницы и участники скрупулезно собирали артефакты подготовки «Документы», вступая в коммуникацию с работниками и исследуя содержимое помоек у главного офиса. Найденные документы удалось переправить через границу.

02 Screen Shot 2017 06 08 at 02.17.33

7 июня, в день кассельского пресс-показа, мы организовали показ находок в Москве под названием Special Press Preview in Moscow. Используя электронный адрес, формулировки, стиль, похожие на те, которые были в документах «Документы», мы разослали приглашения по найденным адресам, а также нашим друзьям и представителями местных институций. Показ состоялся в одном из поездов Московского центрального кольца – нового вида транспорта, который везет пассажиров в комфортных вагонах немецкой фирмы «Сименс» через промзоны, леса, спальные районы и пустыри столицы.

Внутри вагона мы приглашали гостей стать детективами-интерпретаторами и вместе с «ЛК» попытаться расшифровать свидетельства «Документы»: обрывки деловой и личной переписки, расписания встреч и приездов, меню, приглашения, фрагменты резюме сотрудников и т.д. Собранные в папки, банальные бумаги превращались то ли в улики, то ли в путаные страницы религиозного учения. Их можно было переводить или трактовать, например, эстетически, но для многих комментаторов документы стали триггером для болезненных воспоминаний о работе в культурной индустрии. Вуайаеристски привлекательными для читателей оказались меню кафетерия, которые легко сопоставить с собственным пищевым опытом.

Коллекция комментариев представлена в сборнике, снабжённом индексом субъективно важных тем-тегов. Сборник структурирован по именам интерпретаторов, в алфавитном порядке. Вы можете дополнить его собственным комментарием, прислав текст и/ или изображение на адрес events@documenta14.press

 

Комментарий Алексея Борисёнка

<…>

распаковка и монтаж Code Noir Городская библиотека Берлина Унтер-ден-Линден

Пятница, 2 июня

09:00–10:00 – Распаковка и монтаж Курбе Институт Кларка с курьером

<…>

11:00–13:00 – Распаковка и монтаж Филонова Государственный Русский музей с курьером

Документ 1 представляет собой расписание «живых» художников и художниц, приезжающих в Кассель для монтажа и на открытие Документы. Документ 2 является расписанием распаковки и монтажа «мертвых» или «почти мертвых» художников и художниц, чьи работы являются исторической частью выставки в Новой галерее (Neue Galerie). Мобильное тело живого художника противопоставлено страховке произведения искусства, созданного мертвым художником. В каталоге выставки (Daybook) три работы (Code Noir (1685), L’Aumône d’un mendiant à Ornans (1868) Гюстава Курбе и серия Павла Филонова), указанные в Документе 2, отсутствуют. Как и все остальные работы «мертвых» художников. Художники, выставленные во Фридрициануме, работы которых принадлежат афинскому Национальному музею современного искусства (EMST), в каталоге также отсутствуют. Несмотря на, казалось бы, важный жест, соответствующий призыву «Документы»: учиться у Афин, коллекция выставлена одним блоком, без указания имен художников и работ в каталоге. Сам же EMST занят работами художников «Документы», которые как раз нашли место на страницах каталога и являются частью Документа 1.

На выставке в Новой галерее представлены исторические работы, которые дают ключ для понимания кураторской логики documenta 14. Исторические работы заземляют дискурс выставки в европейское Новое время и развитие европейского рационализма, историю колониализма, обозначая связь античности и романтизма, интерес нацизма к этим феноменам и их переплетения через родственные связи художников, провенанс, кражи нацистами объектов искусства и книг. Эта часть выставки как будто бы расчищает территорию для экспонирования большого количества не-европейской живописи и графики.

Например, Черный кодекс – свод законов, изданный французским королем Людовиком XIV, является одним из наиболее интенсивных текстов, описывающих и регламентирующих условия рабов во французских колониях. В Новой галерее также представлены работы, связанные с дискурсом живописной репрезентации кризиса, нищеты и убогости; канонический пример – работа Гюстава Курбе (L’Aumône d’un mendiant à Ornans (1868), где бедный ребенок под присмотром матери получает милостыню от еще более безобразного бездомного, закрывая нос от едкого запаха его тела.

Если «Документа» контекстуализирует эту работу как «медиацию щедрости и силу безвозмездного распределения (sharing) и солидарности», то не является ли скетч «мертвого художника» Курбе как раз таки едкой сатирой на механизмы работы «Документы» в Афинах – на то, что Янис Варуфакис называет «кризисным туризмом»?

«Объекты благотворительности» вырываются за рамки навязанной им экономики убогости (misѐre) и плетут свой заговор, невидимый для взгляда господина.

 

Комментарий Энрике Вилла-Матас, Давида Н., Татьяны Эфрусси

Я написал Пэм Дюран:

«Дорогая Пэм, приближается день, когда я в принципе должен улететь в Франкфурт, но я волнуюсь, что от вас нет никаких новостей. У меня есть только листок бумаги, на котором написаны номера брони рейсов туда и обратно. Я не знаю, что мне делать»

Письмо еще только отправлялось, когда я уже начал переживать, что вышло слишком длинно, потому что не было времени придумать, как написать покороче. Я уже почти отправил следом письмо с извинениями, как тут пришел лаконичный, эффективный, очень быстрый ответ от Пэм Дюран:

«Я свяжусь с Алкой, она отвечает за твою поездку в Кассель. Не волнуйся, тебя хорошо примут и обо всем проинформируют. Алка будет встречать тебя в аэропорту Франкфурта»

Письмо меня немного успокоило, хотя пугала зависимость от Алки, чье имя я не мог никак расшифровать – это вообще мужчина, женщина или немецкий робот четвертого поколения? И что это значит – «отвечает за мою поездку в Кассель?» Они что, ни на секунду меня там не оставят одного?

Я поискал в гугле и наткнулся на Алку Кинали, хорватскую танцовщицу, специалистку танца живота 1986 года рождения, известную под именем «Алка». Она танцевала с детства, но добилась международной славы благодаря варьете-передаче «Загреб Шоу». Так это она? Почему нет? Дальше я не смотрел. Если я ее встречу, то ничего ей об этом не скажу, но для меня она всегда будет ассоциироваться с хорватской танцовщицей. Кстати, сестра моей бабушки была любовницей хорватской танцовщицы, но это уже другая история, никак не связанная с этой, хоть и подтверждающая, как говорил мой дорогой кузен, внук сестры моей бабушки, что одна история тянет за собой другую, которая, в свою очередь, тянет за собой третью, и так до бесконечности.

(Энрике Вилла-Матас. «Кассельские впечатления»)

 

Комментарий Дины Жук

P1000729

400 имейлов. 40 регистраций. От каждой организации максимум по 2 человека. Кассель заменен на Москву. Почта events@documenta.de – на events@documenta14.press. Сайт documenta14.press ведет на главный сайт «Документы» http://www.documenta14.de/en/

12

 

Комментарии Маши Котлячковой

1 – меню в кафе documenta 14:

Меню работников «Документы» разнообразное, мультикультурное, отвечающее разным вкусовым предпочтениям международной группы работников. Детально прописанное и оформленное, оно так и манит присоединиться к общему столу. Но для людей с улицы это возможно только с помощью ошибки: например, путем добычи так называемых wild cards от кураторов Адама и Бонавентура. Я предполагаю, вероятность получения этой карты тем больше, чем вы экзотичнее, несчастнее и чем дольше и сложнее вы ехали до места назначения.

Либо в системе должна произойти ошибка, которой вы, как и практики «Летучей Кооперации», можете воспользоваться в своих интересах, будь то художественных или сугубо пропитательных.  

2 – P1000733.jpg:

Исследователь культуры Mark Nunes называет подобное uncaptured error и рассматривает как недооцененный способ художественной практики.

03

По удачному стечению обстоятельств такая ошибка произошла и со мной. Выразилась она в шикарном ужине с моей бывшей одноклассницей – гречанкой Джорджиной, которая работает в команде «Документы» Афин. Этими дорогими яствами она угостила меня в ресторане, который располагался аккурат напротив сквота бездомных. По словам Джорджины, этим ужином она смогла поделиться со мной благодаря щедрой по местным меркам зарплате «Документы».

На следующий день я случайно забрела в выставочное пространство неподалеку от EMST, не относящееся к «Документе». Там была такая работа:

 

Закончу двумя картинками из Афин (не с площадок «Документы»):

Ноль сантиментов:

 

Комментарий Алисы Олевой

P1000694

Today on the 6th of August 2017 at 4 or 5 I will call this number 0030 210 3823971 to check if Lenia is still expecting the call.

6th of August

17:24

Lenia did not pick up the phone.

 

Комментарий Анджелины Лусенто

P1000727

Rote-Beete-Salat. Red Beet Salad. In Russia it means cafeterias. Sunflower oil. Low-cost, but filling. Long winters. In America, it means Whole Foods and hipsters. New York. Chicago. Portland. Wealth accumulation and its simulacra dressed up in farmers' costumes with dirty hands and all. Here the Germans ordered it to impress their guests. To make the wealth and the power feel clean. They are eating clean. The pure fruit of the earth Red Beet Salad. And they are hip. And cool. And socially responsible. For a few mouthfuls they feel like humble farmers. While their money drives the market that starves the artists and the poisons the fruits of the farmers.

 

Комментарий Марии Сарычевой

P1000726

5960d2ede69129136fcf7dcb7782a9be

 

Комментарий Оли Сосновской

P1000728

Пару лет назад я ходила на работу, а вскоре сразу на две. Первая была в fancy булочной в Пэкхеме, в теперь модном и тусовочном районе юго-восточного Лондона, где всегда жило большое афро-карибское комьюнити. Среди овощных и мясных лавок с загадочными продуктами и клоков искусственных волос у парикмахерских восходили галереи и клокотали клубы. Пока я там работала, все сотрудники были белыми, и все, кроме меня, британцами. Булочная открывалась в 7 утра, и самая ранняя смена начиналась в 6:30, а самая поздняя заканчивалась в 21:30. Хозяйка булочной выглядела как экс-хиппи и была настоящим бизнесменом. Сначала мне нравилось стоять по 7 часов (перерыв на обед – 25 минут) и действительно ни о чем не думать. Ни о поисках связей между новым материализмом и массовой гимнастикой, ни о том, как вписаться со своим сиви в очередной джоб апликейшн. Мне нравилось, как тело по-настоящему устает. Но вскоре мысли стали заполняться, например, навязываемым чувством вины (за то, что ты заболела либо не хочешь в выходной подменить заболевших коллег – ведь всей смене придется работать больше и it is not fair). О работе не давали не думать постоянные сообщения в вотсапе, боли в икрах и постоянная нехватка сна. График смен был гибок, непредсказуем и неподвластен. И конечно же, я всегда должна была казаться невыносимо вежливой и радушной (чего под конец я научилась избегать, притворяясь, что не очень разбираюсь в тонкостях английского языка и мое хамство это всего лишь грамматическая ошибка). Тебе не позволяли отстраниться или отчуждиться, они хотели тебя всю, работать эмоционально, быть всегда available, всегда учиться и работать overtime. Мои (всего лишь) 30 job applications на скучные и смутные позиции в арт- или культурных институциях, где я всегда врала, что хорошо справляюсь со стрессом, не были успешными, но знакомая пригласила меня на подработку (постепенно перешедшую в работу) в довольно известную галерею западного Лондона. Там нередко выставлялось искусство с социальной или политической повесткой, а один из ее кураторов был автором внушительного количества книжек по курированию. Час моей работы там стоил в 3 раза больше, чем в булочной (living wage в отличие от minimum wage), а 8-часовое стояние разбивалось несколькими перерывами. Мы должны были знать все о выставках и художниках, быть готовыми поддержать дискуссию или предоставить посетителям информацию, мы должны были иметь образование и бэкграунд, но фразы, которые я произносила чаще всего, – это «Не могли бы вы пожалуйста снять рюкзак или нести его перед собой?» и «Извините пожалуйста, здесь нельзя садиться», а еще чаще не говорила и не делала ничего. Что такое вообще «делать»? Я сдавала в пользование свое тело, свое присутствие, свое время, исполняла позу – standing – (нам говорили, что стоя мы выглядим авторитетнее). Мне было невыносимо скучно. Галерея находилась в большом парке, через огромное окно я наблюдала за богатыми людьми на пробежке, устремляющимися за собаками, которых они выгуливали. Мой контракт назывался zero hours, то есть, ты никогда не знала заранее, сколько у тебя будет работы и когда, какая зарплата. Такой контракт не может быть гарантией ничего, если у тебя нет документов, он не поможет их раздобыть. После булочной, в которой я продолжала работать, условия здесь мне казались сказкой; и именно этого же хотело и начальство. Но эти условия работы были всего лишь нормальными, или даже не вполне (с низким holiday pay etc). Они – заслуга тех, кто работал здесь прежде за минимальную оплату и не был с этим согласен, заслуга протестов Precarious Workers Brigade. Но если ты все еще недовольна, то за тобой выстроится длинная очередь желающих занять твое место. Еще в Лондоне я начала ненавидеть современное искусство. Его было слишком много и оно казалось совершенно избыточным и необязательным. Огромные выставки и известные имена заслоняли молодых, emerging, unestablished или менее известных. Даже если ты решаешь делать не коммерческое искусство, а маленькую выставку в маленькой галерее особенно на востоке/юго-востоке (только не это), на которую придут только твои знакомые и оказавшиеся поблизости, ты всего лишь неизбежно становишься одним из агентов джентрификации.

 

Комментарий Наташи Сериковой

P1000726

Распечатано на листе А4 по оптическому центру
Использовано 3 типографических стиля:
1) От лица documenta 14: шрифт Гельветика, тонкая гротескная капитель, предположительно 10 кегля.
2) Название галерей, гельветика, жирный строчный, 16-го либо 17-го кегля.
3) Имя художника, гельветика, жирный строчный, 20-го либо 21-го кегля.

Дата, время, место и контактная информация набраны стилем 1 и обведены шариковой чёрной ручкой.

Предполагаю, это приглашение вкладывали в папку или конверт соответствующего формата, поскольку лист ни разу не сложен.

Возможно, это был тестовый отпечаток с целью выявить недостатки типографического решения и обвести их ручкой.

Как по мне, время и место действительно стоит указать крупнее – но решение с ручной акциденцией персонифицирует сообщение и делает его более личным, а значит, ценным.

 

Комментарий Алексея Толстова

P1000727

Considering the menu.
Here is how my choice would look like:
I'd have Alpine-style macaroni with apple sauce on Monday,
Broccoli-asparagus risotto with rocket on Tuesday,
Champignon goulash with bread dumplings on Wednesday,
Ravioli with wild garlic pesto and grilled tomatoes on Thursday
And Fresh asparagus with hollandaise sauce on Friday.
What a marvelous week it could be!
What a great opportunity!
What a pleasure!

 

Комментарий Саши Пучковой

P1000769

Документ: «летучка»

«Тема: командное обсуждение, место: кабинет Joos, начало – четверг 5/01 8:45, конец в 10:15, тип – еженедельно. Характер – каждый четверг с 8:45 по 10:05. Организация – архив дирекции. Категория: зеленая категория»

Мне кажется, что это исключительно рабочий внутренний документ, направленный на оптимизацию работы архива дирекции «Документы».

Аналог еженедельной «летучки».

Судя по тому, что первая летучка была обозначена 5 января, а открытие «Документы» состоялось в июне, какая-то работа, связанная с архивом должна была быть проделана в срок 5 месяцев (или меньше).
Что касается зеленой категории, возможны разные версии:
а) Зеленая категория – категория открытой информации, когда к работе над проектом допускается большое количество человек, вся команда;
б) открытость для прессы;
в) Зеленая категория значимости проекта, его приоритетность;
г) Зеленая временная категория (например «срочно» – носила бы красный цвет).

 

Комментарий Ханса+Линды Хааке и Ульяны Быченковой

Keine Ahnung,
wo Moskau ist,  
und was da los ist.
Wissen Taxifahrer,
wie man an die Wolga kommt?.
(Hans+Linda)

unter den Linden
weiß ich nichts
unter den Linden
ich nichts
(Uliana)

Понятия не имею,
где Москва,
и что происходит.
Знают ли таксисты,
как добраться до Волги?.
(Ханс+Линда)

под липами
я ничего не знаю
под липами
я не
(Ульяна)